Евгений, 42 - 27 августа 2011 12:25

О мужском горе
Недавно в сетевом издании «Взгляд» появилась статья Соколова-Митрича – рассказ об одной грустной житейской истории. Она достойна того, чтобы ее пересказать. Деньги – это всего лишь средство, которое надо использовать с умом, а вовсе не самоценность, и статусное потребление, которое обеспечивается деньгами – ничто, если его ценой выступает распад семьи. Надо видеть, как гонка за деньгами медленно уничтожает отношения людей. Я ведь и сам проходил нечто подобное – постоянное угробление на работе, когда на отдых остается часов шесть, в лучшем случае. Все эти чертовы кредиты, взятые для того, чтобы порадовать любимую, превратившиеся в удавку на шее…
Так в моей жизни было, но более не будет, и меня ныне не интересуют те женщины, что желают быть «владычицей морской», уж лучше остаться одному и до скончания века разводить кошек. Задумайтесь над этим, женщины, не я один такой, многие вполне успешные мужчины, неплохие семьянины, искалеченные Вашим потреблядством, начали массово «голосовать ногами» и выбирать одиночество, разбавляемое сексом на одну ночь. Итак, слово Митричу.
«Она уходит. Ей не хватает внимания. Или не уходит, а просто изменяет. Потому что муж про нее забыл, сутками на работе, вкалывает, делает карьеру, поддерживает нужные связи. Муж набирает лишний вес, муж утрачивает способность радоваться по пустякам, муж теряет здоровье, в том числе и мужское. Да, деньги ей очень нужны, и чем больше, тем еще больше, но ведь хочется и эмоций – чтобы обнял, поцеловал, жил интересами ребенка, не забывал про день свадьбы тещи с тестем, дарил цветочки и не терял кубики на животе.
И вот муж поздно вечером приходит домой, садится за компьютер, чтобы доделать то, что не успел на работе, заходит в скайп, из которого забыла выйти супруга. И обнаруживает там ее романтическую переписку, из которой следует, что у нее уже давно, серьезно и часто.
Есть мнение, что мужики – это такие толстокожие динозаврики, которым лишь бы пое...ться и вые...нуться. Особенно сейчас, когда на половом рынке страшный дефицит мужского достоинства. И что женская измена для них – всего лишь стресс на почве чувства собственничества, но никак не гуманитарная катастрофа. Всегда найдут другую – вопрос лишь в том, будут ли они при этом уходить из семьи или перейдут на положение подпольного многоженца.
Те, кто так думают, путают реакцию с рефлексией. Когда нас предают жены, мы, конечно, не впадаем в истерику, но в душе у нас по этому поводу случается фукусима – иногда надолго, иногда навсегда. Особенно если ты действительно любил эту женщину. Особенно если катастрофа обременена наличием детей. Особенно если бросают тебя фактически за то, чего сами же от тебя и требовали – зарабатывать, зарабатывать, зарабатывать. На квартиру, на машину, на отдых, на учебу ребенка в хорошей школе, на операцию для мамы, на кондиционер, потому что жара, на новую машину, потому что в старую уже не влезаем, на айфон, потому что у всех подруг есть, а у меня нет, на сережки, колечки, браслетики, на одежду из новой коллекции, на фитнес-клуб, на ресторан, на одно, другое, тридцать третье – давай, давай, давай... Что бы вы там ни говорили, славные наши, единственные и непредсказуемые, мужик, который не приносит денег в дом, для вас не мужик.
И вдруг на полном ходу ты врезаешься лбом в стену: «Да, дорогой мой, сладкий, любимый, я в скайпе! Я так соскучилась, хочу скорее к тебе, приезжай завтра после десяти, мой, как всегда, на работе!»
– Она говорит, что держалась до последнего. Она говорит, что не может больше жить между ребенком и телевизором. Она говорит, что много раз намекала мне, а я не понимал.
Этого человека я видел год назад: с тех пор он начал курить, похудел и даже немного поседел. Когда он уличил супругу в измене, сначала впал в бешенство, а теперь увлекся самоковырянием: «А может, она права? А может, я действительно мало уделял ей внимания? Блин, но какая альтернатива? Ты ведь знаешь – на моей работе невозможно бывать по графику. Если хочешь расти, надо пахать. Уволиться и посвятить себя семье? Но тогда начались бы другие претензии.
– Да, ты действительно неправ, – упражняюсь в черном юморе. – Тебе надо было каждый вечер перед приходом домой принимать виагру, а заодно вкалывать себе кубик первентина, чтобы после трудового дня чувствовать себя не хуже, чем после отпуска. (Первитин – боевой наркотик, разработанный нацистами с целью повысить силу и выносливость своих солдат, разрушает организм и вызывает тяжелые психозы.)
– Она говорит: даже когда ты бываешь дома, тебя все равно что нет, – человек меня не слышит. – Ты валяешься на диване, ты сидишь за компьютером, ты общаешься с детьми, как лунатик, ты и на меня смотришь, словно в дыру. И ведь она права – я действительно даже за выходные не успеваю рассосредоточиться! Это как болезнь – ведь когда ты уже полжизни провел на работе, у тебя психика деформируется именно под нее – под работу. Появляются привычки и навыки, которые уже почти невозможно исправить. Да, мне легче провести десять совещаний, чем один раз поиграть с ребенком в лего. Такие вещи можно менять только кардинально. Я ей отвечаю: «Давай я уйду с руководящей должности, стану работать дома и только в свободное от семьи время. Да, я буду зарабатывать раза в три меньше, но нам хватит: заживем бедно и счастливо.»
– А она?
– А что она? Говорит, что согласна, но я же вижу, как она переваривает эту мысль и я моментально падаю в ее глазах от одного лишь предположения, что такое когда-нибудь может случиться.
Я слушаю своего друга и постепенно холодею изнутри – и даже не от сочувствия к нему, а от страха за себя. Ведь чудовищность всей этой ситуации не в том, что он стал жертвой нечеловеческого зл�

• 
• 
•