Знакомства: любовь, общение, чат, дневники, фото Знакомства по SMS
Наверх
.............., 48 - 8 февраля 2013 14:07
Все
Отредактировано:08.02.13 14:41
Было это давным-давно, в Московской губернии, да от самой Москвы недалеко, день пути, в деревеньке близ озера Бездонное которое называлось.
Жил там парень, Семен, Семка, или Семушка, как мама рано ушедшая звала. Жил у тетки своей, Ефросиньи, бабы зажиточной, но вредной. Всем был хорош Семен – высокий, статный, неглупый, в работе первый всегда – но дурачок. Памяти не было у Семки, ни капли. Помнил только то, что в последние годы происходило, а раньше – ни-ни. Тетка с родней ему особо ничего не рассказывали, мать мол, умерла, тут ты память и потерял, а родня теткина – вся деревня и есть. Так и жил Семен в неведении про судьбу свою, знал только, что тетке своей всем обязан, и выходила, и выкормила, и по гроб жизни должник он ее теперь.
Только странности Семушкины на этом не заканчивались. Каждый вечер, что весна, что лето, что зима лютая или осень дождливая – шел Семен на берег озера и сидел там, в воду смотрел. И сидел, пока не позовут или не замерзнет, тогда домой идет. Как будто тянуло его туда, ага. Как будто разгадка беспамятства его в этом озере на дне лежит, среди бьющих ключей ледяных.
Быстро сказка сказывается, да долго время тянется. Так и прошло 10 лет, как живет Семен без памяти у доброй тетушки своей.
Бородой оброс, колтуны в волосах, тетка одеждой особо не жалует, обноски подает как нищему да смеется с родней над Семеном, на пашню посылая да убогим называя.
Вернулся как то Семен с работы на теткином поле, а они со свояченицами у крыльца стоят, разодетые в пух и прах, пьяные, стоят – пританцовывают:
- ну что, Семен, все сделал, что велено было?
- да, матушка, все
- а дальний край прополол?
- прополол, матушка
- Мы к старосте идем, вся деревня гуляет, он сыночка своего женит... тебя бы куда сплавить, убогого.. ну иди, там скотине корму задай, да приберись там. Потом поешь, картошка на столе. И можешь на озеро свое дурное бежать – рассмеялась Ефросинья и подружки-гиены подхватили на голоса.
А ведь и правда, убогий, подумал Семен, значит, судьба моя такая, тетушку слушать и в пояс ее благодарить за доброту, что не выгнала.. И пошел делать, что сказано было.
Вот так вот, квыточки мои, хорошего человека люди злые убеждают в низости его, хотя люди все равны и каждый достоин уважения, любви и доброго к себе отношения.
А пока мы отвлеклись, наш Семен уже всю работу выполнил, две картохи полусырые с краюхой хлеба взял за пазуху да на озеро пошел.
Погоды летние в краю московском в этом году на загляденье! Ночи теплые, безоблачные, комарье сошло, сиди себе , Семен, на берегу, до самого утра, под лунным светом волны играют искрятся, как бы говорят – Здравствуй, Семушка, спасибо, что пришел, скучали мы без тебя, думали , забыл ты нас. Заулыбался Семен волнам, что так добры к нему убогому, одни его на всей земле радуют, да и заплакал от бессилия своего да от жалости, что жизнь мимо проходит, его, Семена, жизнь.
Сидит Семен, плачет, как вдруг чувствует, как кто то по голове его гладит, и слышит голос как ниоткуда берущийся, успокаивающий, добрый и ласковый, хоть слов и не разобрать, как издалека они. Вскочил Семен, за волосы давай себя хватать, по сторонам вертеться. Нет никого! Что за напасть, что за чертовщина! Покрутился Семен, да и опять на бережок сел, страшно, а так по доброму никто еще с ним не разговаривал, и по голове никто не гладил.
- Не должен я бежать, подумал Семен, да и куда мне бежать-то... Разберусь до конца, что за загадки тут загадываются.
Сидит, ждет Семен, вдруг опять что.
А небо тем временем заволокло, ветер холодный поднялся, волны на озере уже не ласковы к Семену, одного цвета с небом стали, не поймешь, где озеро заканчивается.
А Семен не сдается, ждет сидит, только страшно ему и холодно, дрожит Семен, и только память о добром слове и голосе женском держит его.
И снова голос этот в голове Семиной появился, и рука по волосам гладит, что колтуны семушкины наземь падают, а по лицу рука прошла – и борода стариковская осыпалась. Стал Семен опять Семушкой, пареньком двадцатилетним, что мамка в щеки румяные целовала да нарадоваться не могла на надежду свою, на Семушку-то.
Чувствует все происходящее Семен, но глаза открыть боится, плачет да голос непонятный женский слушает, но узнать и вспомнить не может, а как вспомнишь-то, если памяти нет.
- Открой глаза, сокол мой любимый! - зазвучал он звонко-молодо вдруг совсем рядом с Семеном. И тут же стих ветер, дождь прекратился и волна успокоилась. И покойно так стало Семену, тепло и нестрашно, что открыл он глаза и слезы высохли за секунду.
Перед ним стояла девица в платье белом, красоты неописуемой. Высокая, глаза карие огромные, волосы густые черные по пояс, грудь торчком... зарделся Семен, как на грудь-то посмотрел, но заметила смущение Семкино девица.
Подняла бровь левую, улыбнулась: - Ну что, Семен, узнал меня, что ли? Стоишь, краснеешь. Не иначе – вспомнил?
- Нет, сестрица, извини уж меня, убогого, не помню, если б раз увидел тебя – в жизнь не забыл бы.. Я ж с давних пор дурак, памяти у меня нет, как матушка умерла.
И опять заплакал Семен, от бессилия своего и ущербности.
И бросилась тогда девица к Семену, обняла его и тоже заплакала: - Семушка, да как же не помнишь, я ж невеста твоя, Маришка, десять лет назад разлучены мы с тобой были злыми людьми и только сейчас я освободиться смогла и к тебе вырваться. И знала я, что ждешь ты меня каждый день на бережку, и вот здесь я для тебя и для любви нашей, и чтобы злыдням-ворогам отомстить за разбитую жизнь.
- Маришка? – но нет ничего в пустой голове Семена,
Добавить комментарий
Комментарии: 23
таки я в восторге! полнейшем! не могла оторваться прямо! спасибо, Ливнев! ибо БРАВО!!!
Показать ответы (1)
- Маришка? – но нет ничего в пустой голове Семена, не может он ее вспомнить ее, хоть убей.
- Ну хорошо! – сказала Маришка и встала Семену в глаза глядя. А глаз у Маришки один стал черный, как преисподняя, а один голубой, как райское небо. – Испугался Семен, дернулся было, да куда там.
- Смотри на меня, да глаз не отводи, если умереть не хочешь. Смотри на меня, Семен – подняла одну руку к нему, закрутила рукой узел на небе и очистилось небо, и свет лунный упал на Маришку.
Криком страшным закричал Семен, ибо увидел он зрелище жуткое – не было той девушки прекрасной, а стояла перед ним утопленница в кровавом рубище, один глаз выбит, зубы сломаны, а голова проломлена, след глубокий от удара, как от палаша или топора.
- Ну что, вспомнил ты меня теперь, Семен? – и нет уже доброго голоса ласкового, а есть волчий вой студеный, на многие версты слышимый, от которого бегут и люди, и живность вся.
- Вспомнил? – завыло в небе, закрутило, смерчем бросилось на Семена. Стоит Семен на Маришку смотрит, от страха лютого коченеть начинает.
Вдруг опять заволокло небо, исчез лунный свет, опять девица стоит перед Семеном. Но не улыбается уже, а смотрит строго разными глазами прямо в душу, прямо в то, что забыл Семен, и не мог вспомнить.
- Не мог, а боялся вспомнить, Сема – но я помогу тебе, любимый – сказала Маришка и три раза хлопнула в ладоши.
Прояснилось у Семена в голове. Ушел страх, понял он, почувствовал, вспомнил Маришку и голос ее. Обнялись сразу же, всплакнули. Но дальше не помнит Семен, опять все в тумане. Хорошо, Маришка рассказывает, как после смерти маменьки Семиной тетка Ефросинья глаз на ее землю положила, а когда Семен из города Маришку привез как невесту, поняла, что землю, гадина, не получит, и решила Маришку за черный волос и карий глаз ведьмой объявить да камнями побить, а Семку дураком сделать, по голове ударив или убить, если не получится.
Посовещались с родней, да так и сделали. Маришку в воду загнали и камнями побили, а утонула когда, большую каменюку к ногам привязали, вывезли на лодке на середину озера и бросили на дно. А Семке, когда невесту защищать полез, поленом по голове настучали, вот и забыл он все. А Маришку донные русалки спасли, потому что поверили в ее любовь к Семену и договорились отпускать ее раз в десять лет, с любимым свидеться.
Рассеялся туман в Семкиной голове, белый-то рассеялся, а красный, мстительный, злой, застилать начинает.
- Справедливое возмездие должно быть иродам за все дела их, за невинно убиенную невесту мою, да за жизнь нашу отнятую – кричит ополоумевший от близкой крови Семен, а вороны уже кружат над деревней, ворон – птица древняя, издалека смерть чувствует и идет к ней.
- Иди, Семушка, в деревню – говорит Маришка ему, целует и жарко шепчет на ухо, - пожги дом старосты, где все они сейчас собрались и празднуют на чужих костях и на горе чужом нажитое, подпали и возвращайся, я здесь тебя ждать буду, мы с тобой теперь всегда вместе будем, неразлучные на века вечные!
И пошел Семен в деревню, и чем дальше от Маришки отходит, тем опять колтуны и борода отрастают, одежда дряхлеет. Бегом уже бежит Семен дело скорей сделать благородное да и обратно к Маришке, к жизни своей, к молодости к озеру вернуться. Забрал со своего двора топор, несколько досок – и к старосте, тут недалеко, устать не успеешь, бежит Семен смерть причинять.
А у старосты тем временем загул, пьянка, горькая рекой льется и не ведают деревенские, что страшная кончина им приготовлена.
Выждал Семен момент, когда в дом все зайдут – а что зашли-то? – а дождик откуда не возьмись с ясного неба закапал, вот и зашли. Подождал, пока опять разойдуться до распохмеляются, когда бабы визжать начали что свиньи тебе – вот тогда двери-то Семен полешками подпер, солому разложил да и ставенки снаружи закрыл.
- Будьте прокляты вы, нелюди, заберите с собой в преисподнюю все, что у бедных и несчастных наотнимали за жизнь свою поганую!
И зажег Семен спички, хорошо занялась сухая солома, два месяца дождя не было, погода сухая была, хорошая в тот год. Пшеницы собрали, ооой сколько!
Извиняйте старика, отвлекся я.
Когда Семен бежал обратно к озеру, уже слышались первые крики заживо горевших деревенских. Но Семен так бежал к Маришке, что только ветер в ушах свистел. И чем ближе он ней был, тем моложе становился, тем счастливей становился Семен-Семушка.
Добежал Семен до Маришки, упала она в объятья его, - Милый мой, спасибо тебе, теперь мне и десять лет ждать тебя будет не в горесть, зная, что отомщена я!
- А не хочешь ли ты пойти со мной, чтобы вовек не расставаться? Чтобы вместе быть всегда молодыми? Чтобы любить друг друга до скончания веков?
- Конечно, пойду, Маришка! – заплакал от счастья Семен – А можно разве?
- Можно, Семушка, родимый мой… давай за руки возьмемся, как будто в танце кружимся, потихонечку в воду войдем, а потом ты увидишь, как там внизу красиво, спокойно…
- А я не умру, Маришка?
- Нет, Семушка, тебе даже больно не будет. Мы будем вместе все время. Только выходить на берег можно будет только раз в десять лет.
- С тобой, горлица моя, мне вообще выходить не требуется!
Согласился Семен остаться с Маришкой в Бездонном озере.
Взялись они за руки, глядя в глаза дошли до самого дна и не было Семену ни больно, ни холодно. На дне озера было светло как днем, только свет был рассеянный, как летом после сильного дождя.
- Скоро будем дома – улыбнулась ему Маришка, раздвигая донные водоросли руками.
И увидел Семен Домик, как пряничный на ярмарке, только большой, и лужайка около него с полевыми цветами.
И услышал Семен детский смех чуть дальше. Удивился Семен – Дети? Здесь?
– Иди, сокол мой, посмотри – сказал , улыбаясь Маришка.
Семен зашел за пряничный домик и увидел много клеток, штук поболе
Показать ответы (17)
- Ну хорошо! – сказала Маришка и встала Семену в глаза глядя. А глаз у Маришки один стал черный, как преисподняя, а один голубой, как райское небо. – Испугался Семен, дернулся было, да куда там.
- Смотри на меня, да глаз не отводи, если умереть не хочешь. Смотри на меня, Семен – подняла одну руку к нему, закрутила рукой узел на небе и очистилось небо, и свет лунный упал на Маришку.
Криком страшным закричал Семен, ибо увидел он зрелище жуткое – не было той девушки прекрасной, а стояла перед ним утопленница в кровавом рубище, один глаз выбит, зубы сломаны, а голова проломлена, след глубокий от удара, как от палаша или топора.
- Ну что, вспомнил ты меня теперь, Семен? – и нет уже доброго голоса ласкового, а есть волчий вой студеный, на многие версты слышимый, от которого бегут и люди, и живность вся.
- Вспомнил? – завыло в небе, закрутило, смерчем бросилось на Семена. Стоит Семен на Маришку смотрит, от страха лютого коченеть начинает.
Вдруг опять заволокло небо, исчез лунный свет, опять девица стоит перед Семеном. Но не улыбается уже, а смотрит строго разными глазами прямо в душу, прямо в то, что забыл Семен, и не мог вспомнить.
- Не мог, а боялся вспомнить, Сема – но я помогу тебе, любимый – сказала Маришка и три раза хлопнула в ладоши.
Прояснилось у Семена в голове. Ушел страх, понял он, почувствовал, вспомнил Маришку и голос ее. Обнялись сразу же, всплакнули. Но дальше не помнит Семен, опять все в тумане. Хорошо, Маришка рассказывает, как после смерти маменьки Семиной тетка Ефросинья глаз на ее землю положила, а когда Семен из города Маришку привез как невесту, поняла, что землю, гадина, не получит, и решила Маришку за черный волос и карий глаз ведьмой объявить да камнями побить, а Семку дураком сделать, по голове ударив или убить, если не получится.
Посовещались с родней, да так и сделали. Маришку в воду загнали и камнями побили, а утонула когда, большую каменюку к ногам привязали, вывезли на лодке на середину озера и бросили на дно. А Семке, когда невесту защищать полез, поленом по голове настучали, вот и забыл он все. А Маришку донные русалки спасли, потому что поверили в ее любовь к Семену и договорились отпускать ее раз в десять лет, с любимым свидеться.
Рассеялся туман в Семкиной голове, белый-то рассеялся, а красный, мстительный, злой, застилать начинает.
- Справедливое возмездие должно быть иродам за все дела их, за невинно убиенную невесту мою, да за жизнь нашу отнятую – кричит ополоумевший от близкой крови Семен, а вороны уже кружат над деревней, ворон – птица древняя, издалека смерть чувствует и идет к ней.
- Иди, Семушка, в деревню – говорит Маришка ему, целует и жарко шепчет на ухо, - пожги дом старосты, где все они сейчас собрались и празднуют на чужих костях и на горе чужом нажитое, подпали и возвращайся, я здесь тебя ждать буду, мы с тобой теперь всегда вместе будем, неразлучные на века вечные!
И пошел Семен в деревню, и чем дальше от Маришки отходит, тем опять колтуны и борода отрастают, одежда дряхлеет. Бегом уже бежит Семен дело скорей сделать благородное да и обратно к Маришке, к жизни своей, к молодости к озеру вернуться. Забрал со своего двора топор, несколько досок – и к старосте, тут недалеко, устать не успеешь, бежит Семен смерть причинять.
А у старосты тем временем загул, пьянка, горькая рекой льется и не ведают деревенские, что страшная кончина им приготовлена.
Выждал Семен момент, когда в дом все зайдут – а что зашли-то? – а дождик откуда не возьмись с ясного неба закапал, вот и зашли. Подождал, пока опять разойдуться до распохмеляются, когда бабы визжать начали что свиньи тебе – вот тогда двери-то Семен полешками подпер, солому разложил да и ставенки снаружи закрыл.
- Будьте прокляты вы, нелюди, заберите с собой в преисподнюю все, что у бедных и несчастных наотнимали за жизнь свою поганую!
И зажег Семен спички, хорошо занялась сухая солома, два месяца дождя не было, погода сухая была, хорошая в тот год. Пшеницы собрали, ооой сколько!
Извиняйте старика, отвлекся я.
Когда Семен бежал обратно к озеру, уже слышались первые крики заживо горевших деревенских. Но Семен так бежал к Маришке, что только ветер в ушах свистел. И чем ближе он ней был, тем моложе становился, тем счастливей становился Семен-Семушка.
Добежал Семен до Маришки, упала она в объятья его, - Милый мой, спасибо тебе, теперь мне и десять лет ждать тебя будет не в горесть, зная, что отомщена я!
- А не хочешь ли ты пойти со мной, чтобы вовек не расставаться? Чтобы вместе быть всегда молодыми? Чтобы любить друг друга до скончания веков?
- Конечно, пойду, Маришка! – заплакал от счастья Семен – А можно разве?
- Можно, Семушка, родимый мой… давай за руки возьмемся, как будто в танце кружимся, потихонечку в воду войдем, а потом ты увидишь, как там внизу красиво, спокойно…
- А я не умру, Маришка?
- Нет, Семушка, тебе даже больно не будет. Мы будем вместе все время. Только выходить на берег можно будет только раз в десять лет.
- С тобой, горлица моя, мне вообще выходить не требуется!
Согласился Семен остаться с Маришкой в Бездонном озере.
Взялись они за руки, глядя в глаза дошли до самого дна и не было Семену ни больно, ни холодно. На дне озера было светло как днем, только свет был рассеянный, как летом после сильного дождя.
- Скоро будем дома – улыбнулась ему Маришка, раздвигая донные водоросли руками.
И увидел Семен Домик, как пряничный на ярмарке, только большой, и лужайка около него с полевыми цветами.
И услышал Семен детский смех чуть дальше. Удивился Семен – Дети? Здесь?
– Иди, сокол мой, посмотри – сказал , улыбаясь Маришка.
Семен зашел за пряничный домик и увидел много клеток, штук поболе
