ЛиС, 53 - 13 февраля 2008 15:34

Рыжий еж.

Вы думаете, она в себе не уверена, застенчива и скромна? Что вы, ее уверенности хватило бы на пятерых. Ее скромность отшлифована тренировками, а застенчивость испарится с легкостью утреннего тумана, как только вы перестанете ее интересовать. Не доверяйте, ее почти заискивающему взгляду исподлобья и милой улыбке подростка, это хорошо отрепетированные, и уже хорошо зарекомендовавшие себя жесты. Они, на столько профессиональны, что вы никогда не заподозрите ее в фальши, это почти невозможно.
Как миллионы себе подобных, в шестнадцать она приехала покорять Москву. Однако, в отличии от своих сверстников, это не было романтическим порывом. Это было вполне взвешенное, взрослое решение. На далекой родине, остались несколько, совсем не детских, а очень даже уголовных дел, и не было на этой планете места, где можно было бы спрятаться лучше, чем в Москве.
Ну и бардак же, творился в этой стране в те годы. На одном конце страны человека ищут по обвинению в уголовном деле, на другом, он поступает себе в престижный ВУЗ, потрясающе. Ни в одной стране мира, этот номер был бы не возможен, а у нас, пожалуйста. Не смотря на свой юный возраст, она прекрасно это знала, и все получилось. Она поступила, ей дали общежитие, стипендию и прочие регалии приезжего студента. Училась она хорошо, но благодаря своему авантюрному характеру и криминальному уму, постоянно влипала в разные истории. По правде сказать, сколько она себя помнила, буквально все ее занятия были противозаконны. Это не такая уж редкость, в мире достаточно людей, не желающих соблюдать придуманные кем-то законы и правила, и она относилась к их числу. Когда на учебу совсем не осталось времени, она взяла «академ» и с головой погрузилась в авантюры, странного Московского бизнеса. Все получалось, ей верили люди, ей доверяли деньги и почти не искали, когда она обирала их до нитки. Нет, не так, до нитки она не обирала, для этого ей все же не доставало цинизма, наверное, в силу возраста. А может еще почему. Она была вполне довольна, жизнь была яркой и насыщенной, деньги, поездки, обходительное внимание мужчин. В этом не было созидания, но был не с чем не сравнимый драйв победительницы. И все же, что-то тянуло, что-то мешало в полной мере насладиться всем, что давала ей жизнь, а понять, что именно, все не получалось.
В восемнадцать она впервые взглянула на себя со стороны и ужаснулась. Сплошное пепелище, ничего нет, съемная квартира, незаконченное высшее. У нее не было друзей, одни знакомые и приятели, у нее не были ничего. Вдобавок ко всему, врачи поставили неутешительный диагноз, она не сможет иметь детей. Это было уже слишком.
Стало грустно и страшно, она забросила все, чем занималась, остановилась и замолчала. В то время она и полюбила виски. Она заливала его в себя неимоверными дозами, и он помогал, всегда помогал, становилось легко и беззаботно. Утром Москва возвращала к жизни головной болью и слабостью, а вечером снова был виски. Накопленные деньги быстро закончились, виски сменился на водку, казалось еще пару лет и все будет кончено, но нет….
Однажды утром, глядя на себя в зеркало, она ужаснулась, красивое, еще очень юное лицо и черные, потухшие глаза старухи. Этого она допустить не могла. Это был ее козырь, ее визитная карточка, огненный азартный блеск, смертельное и пожалуй единственное ее оружие. Она приковывала к своему взгляду за секунду, и человек уже не мог от него оторваться. Ах, что она творила своим взглядом, сколько мужчин, красивых и успешных, пало к ее ногам от этого взгляда.
Она сидела в кофейне на Тверской, и смотрела на счастливые целующиеся парочки. У нее так никогда не было, не было романтики влюбленности, не было трепетного мальчика с блестящими глазами. Да ей этого и не хотелось, она считала влюбленность непростительной глупостью, и как только ее сердце начинало предательски сжиматься, она убегала. Убегала и никогда об этом не жалела. Любовь? На это нет времени. А на что есть? Вот об этом она и думала, четвертый час, сидя в кафе. Жутко хотелось умереть, или на худой конец выпить, но остатки инстинкта самосохранения заставляли пить исключительно кофе. За окном валил холодный февральский снег, выходить на улицу не хотелось, хотя официанты заведения уже не добро на нее поглядывали.
Он должен был появиться именно сейчас, ей не было плохо, она вообще ничего не чувствовала. Ничего и никого не ждала, ни во, что не верила, просто сидела и смотрела на приходящих и уходящих людей, да пыталась собрать мысли в кучу.
И он появился, и она сразу его заметила, такой большой веселый и теплый. Он купил, что-то в баре и вышел, одарив ее лучезарной улыбкой. А через минуту вернулся с букетом роз.
Они проговорили всю ночь, она опять пила, но на этот раз по-другому, на этот раз она не заливала спиртным трезвость, а получала удовольствие. Казалось, он ничего от нее не хочет, хотя по началу она была уверена, что он везет ее к себе с одной единственной целью. Она все для себя решила, как только увидела его с цветами у своего столика, но ничего не случилось.
Проснувшись утром, она с удивлением обнаружила, что лежит в огромной постели совершенно одна. На прикроватной тумбочке лежала трогательная, почти любовная записка, из которой стало ясно, что хозяина дома нет. Под запиской лежали деньги и ключи от квартиры.
Она не стала жить с ним постоянно, ей не хотелось совсем у него оставаться. Дух свободы был слишком силен, но всякий раз, когда она ночевала у себя, или еще где-то, ей болезненно не хватало его тяжелой и теплой руки.

• 
• 
•