LyckreZia, 35 - 12 мая 2007 20:30

Поезд должен был тронуться, но ее всё ещё не было. Какого чёрта она опаздывает?
Моё волнение не имело границ. Я судорожно мял билеты и вглядывался в лица
проходящих мимо моего окна людей, выискивая нужное лицо.
Я посмотрел на вокзальные часы, стрелки сомкнулись на двенадцати. Опаздывает.
Она опаздывает. А может она идёт по вагонам? Хотелось бы в это верить. Нет ! Она
не идёт по вагонам, она вечно опаздывает! Всегда!
Мы надеялись сделать удачный репортаж. Наша команда из трёх человек была занята
корреспондентской находкой. Главный редактор журнала "Форест" Саймон Ричи, я -
рядовой специалист слова и она, молодая эксперт Эльза, несколько недель бились
за право присутствовать на закрытом форуме физиков-ядерщиков. Идея коего
сводилась к вопросу о разрешении применения новых технологий в окружающей среде.
Наша сторона дела заключалась в яркой критике. Эльза должна была захватить с
собой необходимые документы из архива фонда, в котором и работала. Но мы
продолжали пристально смотреть в окно и ждать её прихода.
Какой-то мальчик неожиданно постучал к нам в окно, его рука еле дотягивалась. В
руке он держал газету с последними новостями и чего-то лепетал. Наконец, обратив
на него внимание, я понял, что малыш предлагает мне купить у него газету: -
Господин, три шиллинга! Последние новости из зала суда, министр Овер обвиняется
в убийстве, Королева обрела наследника, мистер Тривел и его "облачная" система,
спортивные новости, ребусы, развлекательные рассказы! - мальчик прыгал на месте
и старался закинуть в полуопущенное окошко газету.
Часы стали громко бить и отсчитывать двенадцать раз. Бум! - оглушительно
разнеслось по всему вокзалу. Бум! Бум!
Как много мы теряем из-за своей глупости. Ну что стоило прийти вовремя?
Бум! Бум! Поезд тронулся. Мальчик продолжал прыгать и кричать.
Ещё раз оглядев перемещающуюся площадь, я сел на сиденье и достал блокнот. Всё
понятно она опоздала. Злость охватывала всего.
Саймон неуклюже, по-старчески опустился на кожаное сиденье и, по всей видимости,
собрал весь арсенал ругательств и недоумения в адрес молодой вертихвостки:
- Ну что ж, будем ждать её следующим рейсом! - произнёс он, почти вымучивая из
себя слова.
Я его понимал. Слишком дорого он отдал за эту поездку. Старое больное сердце,
переживание за дело и оставленная редакция, отложили на его лице гримасу
неудовольствия.
За окнами исчез перрон, и поезд стал набирать обороты. Саймон достал папку с
бумагами (эту папку я уже изучил заранее и досконально, в ней содержался
пресс-релиз предстоящей встречи и некоторые темы докладов выступающих) и
принялся снова перечитывать.
Наши соседи по купе, милые старушка и её внук хаотично ползали по сумкам и
искали, то чем обычно занимались при такого рода переездах. Женщина нашла себе
недовязанное жабо, спицы и клубки пряжи. Мальчик, однако, полностью потерялся в
сумках и удручённый пропажей игральных карт, которые всё-таки запрещала брать с
собой мать, закинулся на верхнюю полку и был таков.
Мне ничего не оставалось делать, как послать ко всем чертям Эльзу и вспомнить о
заказе весьма средней газеты (гонорар которой уже успешно проел).
Поезд набирал ход, и через минуту мы уже мчались в полную скорость. На листе
блокнота я мысленно набросал план работы, как вдруг от чего-то неясного стал
незамедлительно писать. Буквы начали появляться сами, рука машинально вела
предложение за предложением, суть которых я так и не понимал. Боковым зрением я
заметил, что старушка стремительно достала из сумочки ещё один клубок шерсти и
принялась шустро вязать. В это время я дописал почти до середины страницы. Время
как будто толкало вперёд.
Саймон внимательно отчитывал лист за листом, словно читая это в первый раз. Лицо
его выражало недоумение и страх.
Что за спешка, отчего все так занялись делом, отчего я должен перелистывать
страницу, содержание которой так и не понял?
Оторвав глаза от записей, я почувствовал резкую боль в висках, дышать
становилось труднее. Глаза увидели быстро перемещающиеся буквы, и сразу стало
легче.
Где-то за стенкой раздался жуткий хрипловатый крик. Что-то упало. Тишина.
- Вам не кажется это странным? - обращаясь к Саймону и не отрывая глаз от букв,
произнёс я.
Старик перестал читать и посмотрел на меня. Я посмотрел на него. В его глазах я
увидел нарастающую боль, затем и мои виски стали пульсировать, боль навестила и
меня. Я снова бросился писать, страница перелистнулась. Скрежет ручки о бумагу
исходил как спасение.
-Я не могу не писать! И как я понимаю, вы не можете не читать? - вежливо
обратился я к старику.
- Я не понимаю, что я могу, но как только отрываю глаза...- Саймон ёрзал и еле
выговаривал - ... чувствую боли во всём теле!
За дверью купе послышался женский крик.
Вторая страница перелистнулась, я продолжал писать. Старушка за это время уже
всё связала и остановилась. Тяжелые вздохи молниеносно переросли в барахтанье
между воздухом и нашими вопросами.
- Распустите то, что вы связали! - отчётливо, по-отцовски крякнул Саймон.- И
начните заново!
Город был уже далеко позади. Поезд "мчало и шатало" из стороны в сторону, нас
шатало не меньше, но легче от этого не было ни ему ,ни нам.

• 
• 
•